Nodira and Murod live in a village, some 150 km northwest of Tashkent with their two children, aged 3 and 4, and are also expecting a third child. When they were married 5 years ago, they worked on a small plot of land growing strawberries, barely making ends meet. Murod is a skilled car mechanic, but he could not find a job in his trade, so he put his skills to work repairing vehicles for the villagers.
Murod is one among an estimated 50-60 % of the Uzbek population of working age working in the informal economy with earnings that are not enough to contribute towards social insurance in the event of unemployment, sickness, disability, family needs, medical services, poverty, and old age. Nodira, who is an agricultural worker, is in the same situation.
As the family grew, they decided to apply to the mahalla – the local self-governing community, for financial support. The head of mahalla, who chairs a five-member committee, can approve three types of benefits: the young child allowance (under 2 years old); family assistance allowance; and an allowance to families with children aged 2 to 14 years. Three months later, Nodira and Murod received an allowance for families with children aged 2 to 14 years in the amount of 162 184 soums per month[2], which was enough to buy 10 liters of milk, 15 pieces of bread, 1 liter of vegetable oil and 2 kg of meat. But there was a catch – the mahalla committee does not have enough funds for social assistance for all people living in poverty and has to rotate families who apply for support on a six-monthly basis.
“This young family was lucky to get support from the state social assistance programme delivered through mahalla, because one third of estimated 12% people living in poverty are unable to access it,” says Jasmina Papa, Social Protection Specialist at the ILO Office for Eastern Europe and Central Asia. “The amount and duration of the benefit are different question; recent research showed that the child and family low-income benefits — despite being targeted to those living in poverty — contribute to a reduction in poverty of only 8%[3] .”
Murod has applied to the national employment center, hoping to find a job with a formal contract, which would enroll him into social insurance with access to unemployment benefit, medical care, sickness benefits, and old age pension.
The social insurance system in Uzbekistan does not enshrine all nine internationally agreed guarantees: medical care, sickness leave/benefit, support during unemployment, security in old age, compensation for employment injury, support to cover costs associated with bringing up children, maternity rights, invalidity rights, and support for survivors in case of loss of breadwinner. However, if Murod could secure formal employment, he would have access to unemployment benefit, medical care, sickness benefits, and old age pension.
ILO, UNICEF and UNDP in Uzbekistan have joined forces with the Government to strengthen the national social protection system by designing a comprehensive national social protection strategy in line with international child and adult social protection standards, to ensure that (i) social protection is extended to all members of society throughout the life cycle and that links are made between social insurance, social assistance, social support services, and employment programmes; (ii) social protection priorities are aligned with needs and rights; and (iii), that there is better coordination among agencies involved in design and delivery at all levels.
“This ILO-UNICEF-UNDP Joint Programme on Strengthening Social Protection will lay the basis for a major reform of the national social protection system, between 2020 and 2030. The Programme will work closely with Government in the establishment of the social protection entity, modeling integrated social protection for children, the National Social Protection Strategy, the pilot initiatives for persons with disabilities and the disability assessment mechanism,” says Jasmina Papa. “During the process we will take into account decision makers’ concerns and build their understanding of the value of creating a more progressive social protection system. Therefore, we are confident that the Government will be in a position to undertake the reforms that will be proposed in the National Social Protection Strategy.”
[1] Republican Scientific Center for Employment and Labor Protection under the MELR, 2018 (http://centr-truda.uz/en/houme/ or https://mehnat.uz/ru/subordinate-organizations/structure/242). The main purpose of the survey was to determine the number of people employed in the informal sector of the economy and the unemployed. This sociological survey was conducted in 62 districts and cities of the Republic of Karakalpakstan and Tashkent city. The sample size was 16,425 citizens in 3,100 households in 310 citizen self-governing bodies (mahallas).
[2] 80% of monthly minimum salary. Minimum salary in Uzbekistan in 2019 was 202,730 Uzbek soums, approximately 23 USD. As a comparison, the average salary in Tashkent (the capital) was 2.1 million soums or approximately 250 USD
[3] The Listening to Citizens of Uzbekistan (L2CU) survey, jointly undertaken in 2018 by the World Bank and UNICEF.
***************************************************************************
Узбекистан: усиление системы социальной защиты
Нодира и Мурод проживают в сельской местности XX примерно в 150 км к северо-западу от Ташкента со своими двумя детьми 3 и 4 лет, и ожидают рождения третьего ребенка. Когда они поженились 5 лет назад, они работали на небольшом участке земли, на котором выращивали клубнику и еле сводили концы с концами. Мурод квалифицированный автомеханик, но он не смог найти работу по своей профессии, поэтому он применил свои знания и умения к ремонту автомобилей для жителей деревни.
Мурод является одним из примерно 50-60% трудоспособного населения Узбекистана, который работает в неформальном секторе экономики[1] с уровнем заработка, недостаточным для социального страхования на случай безработицы, болезни, инвалидности, обеспечения семейных потребностей, медицинских услуг, бедности и старости. Нодира, будучи сельскохозяйственным работником, также находится в такой ситуации.
Поскольку семья росла, они решили обратиться за финансовой поддержкой в махаллю, местный орган самоуправления граждан. Председатель махаллинского комитета, возглавляющий комиссию из пяти членов, может назначать выдачу трех видов пособий: по уходу за маленьким ребенком (до 2 лет); по оказанию помощи семье; и по поддержке семей с детьми от 2 до 14 лет. Спустя три месяца, Нодира и Мурод получили пособие для семей с детьми от 2 до 14 лет в размере 162 184 сумов в месяц[2], что хватало на покупку 10 литров молока, 15 буханок хлеба, 1 литра растительного масла и 2 кг говяжьего мяса. Но их ожидал подвох –средств на оказание социальной помощи для всех людей, живущих в бедности, недостаточно, и махаллинский комитет вынужден на шестимесячной основе чередовать семьи, которые подают заявку на получение пособий.
«Этой молодой семье повезло, что они получили пособие по государственной программе социальной помощи населению, предоставляемое через махаллю, потому что одна треть из 12% людей, живущих в бедности, не имеют возможностей ее получить», говорит Ясмина Папа, специалист по социальной защите в Группе технической поддержки по вопросам достойного труда и Бюро МОТ для стран Восточной Европы и Центральной Азии. «Размер пособия и продолжительность его получения являются отдельным вопросом: недавние исследования показали, что пособия для детей и семей с низким уровнем дохода, не смотря на их направленность на людей, живущих в бедности, способствуют сокращению бедности только на 8%[3]».
Мурод обратился в национальный центр занятости, надеясь найти работу в формальном секторе экономики и стать частью системы социального страхования с доступом к пособиям по безработице, болезни и старости, а также к медицинским услугам.
Система социального страхования в Узбекистане не закрепляет все девять согласованных на международном уровне гарантий: медицинское обслуживание, больничный, пособие по безработице, безопасность в пенсионном возрасте, компенсация травмы на рабочем месте, помощь в покрытии расходов, связанных с воспитанием детей, права по беременности и родам, права инвалидов, а также поддержка семьи в случае потери кормильца. Однако, если бы Мурод мог получить официальную работу, у него был бы доступ к пособию по безработице, медицинскому обслуживанию, больничному и пенсии в старости.
МОТ, ЮНИСЕФ и ПРООН в Узбекистане объединили свои усилия с правительством для укрепления социальной системы путем разработки комплексной национальной стратегии социальной защиты, увязанной с международными стандартами в области социальной защиты детей и взрослых. Это обеспечит, что: (i) социальная защита будет распространяться на всех членов общества на протяжении всей жизни и будет установлена взаимосвязь между социальным страхованием, социальной помощью, службами социальной поддержки и программами занятости; (ii) приоритеты социальной защиты будут приведены в соответствие с потребностями и правами человека; и (iii) будет обеспечена лучшая координация между агентствами, вовлеченными в разработку и реализацию стратегии на всех уровнях.
«Данная совместная программа МОТ, ЮНИСЕФ и ПРООН по укреплению системы социальной защиты станет основой для важных реформ в области социальной защиты в 2020-2030 годы. В рамках программы предусмотрено тесное сотрудничество с правительством в создании учреждения, ответственного за социальную защиту, интегрированной системы социальной защиты детей, разработка национальной стратегии социальной защиты, пилотных инициатив для людей с ограниченными возможностями и механизма оценки инвалидности», говорит Ясмина Папа. «В ходе работы будут приняты во внимание сомнения и озабоченность представителей власти и достигнуто понимание ценности построения более прогрессивной системы социальной защиты. Поэтому мы уверены, что правительство сможет провести реформы, которые будут предложены в национальной стратегии социальной защиты».
[1] Республиканский научный центр занятости и охраны труда при МТТО, 2018 (http://centr-truda.uz/en/houme/ or https://mehnat.uz/ru/subordinate-organizations/structure/242). Основной целью опроса было определение количества занятых в неформальном секторе экономики и безработных. Этот социологический опрос был проведен в 62 районах и городах Республики Каракалпакстан и города Ташкента. Размер выборки составил 16,425 чел в 3,100 домохозяйствах в 310 органах местного самоуправления граждан (махалли).
[2] 80% от уровня минимальной заработной платы. Минимальная зарплата в Узбекистане в 2019г. составила 202,730 сумов, что составляет порядка 23 долл. США. Для сравнения, средняя зарплата в Ташкенте (столице) составила 2.1 млн. сумов или порядка 250 долл. США.
[3] Опрос «The Listening to Citizens of Uzbekistan» (L2CU), подготовленный в 2018г. Всемирным банком и ЮНИСЕФ.